К сожалению, мне не пришлось быть знакомой с художником Валерием Всеволодовичем Каптеревым, знала о нём только по иллюстрациям ряда картин. А о его интересной жизни, о его живописи, об атмосфере в доме, всегда открытом для друзей и знакомых, услышала от моего мужа. Он был дружен с семьёй, часто бывал в гостях, смотрел картины, слушал стихи жены Каптерева и очень любил эти встречи.
А вот с самой Людмилой Фёдоровной Окназовой, женой Валерия Всеволодовича, прекрасной женщиной и замечательным поэтом, удивительное и памятное знакомство состоялось.
Тёплым майским вечером мы были приглашены к ней на чай. Пришли с причудливой формы тортиком, красными яблоками и рассыпчатым печеньем. Дверь нам открыла приветливая пожилая дама, стройная, небольшого роста, с красивыми руками и изысканными тонкими пальцами. На меня смотрело прекрасное лицо с улыбающимися глазами, излучающими удивительный свет
Когда мы вошли в крошечную прихожую с книгами на стенах, нам строгим голосом было велено раздеваться и немедленно вымыть руки. Немного оробев, мы подчинились. А я, представляясь, неожиданно для себя, присела перед хозяйкой в реверансе и, смутившись, опустила голову. Вдруг звонкий голос радостно воскликнул: «Эрик! Какая прелестная девочка». Это восклицание обескуражило меня окончательно, потому что мне было уже чуть больше тридцати. От неожиданности я бросилась к крану и вымыла не только руки, но и лицо, и горящие щёки.
Мы сели за стол и началось торжественное чаепитие. Людмила Фёдоровна и мой муж расспрашивали друг друга об общих знакомых, что-то вспоминали, что-то обсуждали, а я, всё ещё не оправившись от смущения, рассматривала окружающие нас предметы и картины Валерия Всеволодовича. Я погрузилась в новый и удивительный мир, совсем забыв о времени.
Встав без разрешения из-за стола, я заворожено рассматривала колченогий семисвечник, остановивший время на картонке, птичку с ноткой, мистический взгляд какого-то идола, удивительные натюрморты, множество пейзажиков, портретиков и символических изображений. У меня возникло ощущение, что я нахожусь в каком-то фантасмагорическом пространстве.
Вдруг я услышала голос своего мужа, который взволнованным голосом произносил странную и удивительно поэтичную фразу, держа в руках небольшую картонку с портретом красивой восточной женщины. Под портретом была сделана надпись древними иероглифами. Смысл этой строчки когда-то расшифровал Валерию Всеволодовичу его знакомый египтолог. Надпись гласила: «Я СВЕРКАЮ ЛЮБОВЬЮ К ИДОЛУ!»
Это определение меня поразило. До сих пор я произношу эту фразу, как восхитительный поэтический образ, рождающий что-то огромное и непостижимое в величии чувства любви. У меня возникло ощущение совсем маленькой себя, стоящей у ног любимого «фараона».
Вернувшись в тот вечер домой и под впечатлением от услышанного и увиденного, я написала стихотворение, которое посвящается художнику Валерию Каптереву.
За чаем Людмила Фёдоровна читала нам свои замечательные стихи. Я просто не ожидала услышать столько настоящей поэзии.
Конечно, рассказ и история создания работы «Лиловая лошадь», покорили меня окончательно.
Господи, какая потрясающая просьба к мужу-художнику: «Нарисуй мне лиловую лошадь, ну что тебе стоит?» Услышав это её стихотворение, я замерла от восторга. А когда Людмила Фёдоровна принесла небольшую картонку с написанным портретом лиловой лошади, я просто задохнулась от восхищения. Косящий улыбающийся глаз, закушенный цветок, лиловый профиль и взгляд удивительно любящей души пронизывает любого и не забывается НИКОГДА.
Я уверена, что все, кто видел и знает эту работу Валерия Каптерева, хранят в себе это искреннее чувство взаимной любви и красоты, которым она освящена. Художник очень любил свою жену. У меня родились строчки, посвящённые любви Валерия Каптерева и Людмилы Окназовой:
Просматривая напечатанный в прошлом 2011 году каталог работ художника, я жадно искала картины с красной точкой где-нибудь в уголке работы. Как заповедь Валерия Каптерева этот закон красной точки я исповедовала и исповедую во всех своих работах, полностью разделяя это требование к звучанию живописи, к звучанию цвета в пространстве.
Как архитектор, как дизайнер и декоратор, долгое время профессионально занимаясь колористикой Москвы при отделке и окраске фасадов зданий города, я всегда учитывала колористический приём красного акцента в организации городского пейзажа, в цветовом решении интерьеров, при благоустройстве и создании цветников. У меня есть посвящение каптеревской красной точке в его картинах:
Сидя рядом с Людмилой Фёдоровной, я незаметно дотрагивалась до её рук. Мне казалось, что её ласковая ирония и любовь к удивительному художнику и человеку перетекает в мои пальцы и поселяется в моём существе.
Прошло более четверти века, а я всё ещё помню и ощущаю это прикосновение, воспринимая его как передачу великого дара любить, как благословление тех двоих любящих, талантливых и искренних людей, оставивших на память о себе прекрасные стихи и прекрасные картины.